Ответ Амина снова заставил архангела чуть улыбнуться: тот словно прочитал его мысли, - хотя, конечно, это и было недоступно его уровню. Пока недоступно. Сам Уриил мог бы прислушиваться к мыслям своего подопечного, но принципиально отказался от такого преимущества ещё до их встречи, оставив его на самый крайний случай: нет хуже няньки, чем та, которая предугадывает твои действия прежде, чем они будут совершены. Легко, словно не касаясь земли, ступая по изборождённому разломами асфальту, моховым кочкам и мелким мутным лужицам, Уриил ощутил прикосновение - уже более осторожное и поверхностное, чем тогда, когда медиум ничтоже сумняшеся ломанулся в самую сущность архангела. Это было так непривычно - когда человек может вот так, с присущим человеческому роду любопытством, трогать тебя не только физически, но и ментально. Непривычно и приятно - Уриил испытывал почти что гордость от такого тесного контакта, более тесного, чем что-либо доступное людям до катастрофы. Сейчас Амин и предположить не мог, какие возможности открывала перед ним ментальная связь с архангелом. И все подобные ему не знали, насколько их дар может приблизить их к ангельскому роду. Достаточно лишь перестать блуждать во тьме. И это обязательно случится.
А касания продолжались. Медиум, которого на внешний взгляд сложно было бы заподозрить в умении быть ласковым, как будто гладил его, словно большого зверя, сначала деликатно, потом смелее и смелее. Так, со времён Понтия Пилата, одинокие люди гладят собак, чтобы ощущать живое воплощение надёжности и поддержки, чувствовать себя уверенней и спокойней. Это безмолвное изучение было важнее любых бесед, эффективнее прямого ментального воздействия. Уриил откровенно купался в эмоциях своего подопечного - растущем доверии, приязни, почти родстве. И - даром что пришёл на землю в обличии мужчины, а не какого-нибудь кота! - готов был мурлыкать от удовольствия. О потенциале Амина в практическом применении думать уже не получалось. Архангел попытался представить, каково это будет, если медиум вздумает сочетать физические прикосновения с ментальными одновременно... и эта картинка кружила голову. Что бы там ни говорили в высших сферах, для него это и было бы идеальной гармонией. Тянуться друг к другу и телом, и душой, не разделяя на "возвышенное" и "греховное".
- Убить? - со смешком переспросил архангел. Вопрос спутника прервал его фантазии очень вовремя. - Я здесь не для того, чтобы развязывать сражение, - пояснил Уриил, мягко сжав чужую руку и проводя человека по пологой насыпи к узкому малозаметному входу в дом, а затем сквозь треугольный проём - в немного душную, кромешную тьму пещеры, где под ногами были только громоздящиеся друг на друга плиты. - Осторожно, не споткнись. Закрой глаза, - велел крылатый проводник, выпуская из сложенной щепотью ладони, обращённой пальцами вверх, сгусток света, вроде шаровой молнии, но куда как менее слепящий. Словно воздушный шарик, зыбко подрагивающий энергетический шар поднялся к невысокому потолку и, уткнувшись в него, завис, "остывая", пока заливающий помещение свет не стал ровным и ненавязчивым, как дневной. Стайка крошечных тварей вроде летучих мышей, глухо хлопая перепончатыми крыльями, бестолково заметалась под угловатыми сводами, но вскоре сгрудилась неподалёку от "светильника".
- Моя задача - не уничтожить, а нейтрализовать угрозу, - продолжил Уриил и на мгновение задумался. Ему хотелось ответить взаимностью на ментальные прикосновения Амина, но он ещё ни разу не прикасался сознанием к медиуму после исцеления, не зная, как тот воспримет вмешательство в столь интимную сферу. Для людей это должно было быть так же непривычно, как для самого архангела - физические прикосновения. И пусть неприятные эмоции у них вызывали только грубые, кустарные попытки "залезть в душу", а работа ангелов всегда дарила блаженное умиротворение, - надо было сделать скидку на то, что это были обычные люди. Открытые, уязвимые, восприимчивые к эмоциональному воздействию. А восприятие Амина было совсем иным. Но дружелюбие медиума вселяло надежду, и Уриил рискнул.
- Вот как я это делаю. Ты тоже можешь так, - архангел потянулся сознанием к самой поверхности чужой ауры, как только что делал сам Амин. Даря частицу того света и тепла, которое, несомненно, медиуму нравилось ощущать в своём хранителе. - Просто я сильнее, только и всего. Ведь наши противники тоже сильны. Правда, первыми они не придут. За нами хвост, в прямом смысле слова.
Уриил мог бы остановить саула в самом начале, но не мог отказать себе в удовольствии встречи. Эти создания были истинными шедеврами мутации. Три крошечных глазницы и тонкие прорези ноздрей в длинном обнажённом черепе, полном острых зубов, не делали морду саула обаятельной, - но эти хищники полагались не столько на зрение и обоняние, сколько на "шестое чувство". Излучение наградило ментальными способностями не только людей - но если двуногие обладатели дара берегли каждый своё благоговеющее "стадо", то более чуткие особи саулов в конкурентной борьбе за охотничьи угодья и партнёров сжили с лица земли своих "бездарных" сородичей. Так естественный отбор породил идеального убийцу, не только способного находить добычу, где бы она ни пряталась, но и защищённого естественным щитом от постороннего ментального взгляда. Лишь немногочисленность этих свирепых монстров препятствовала установлению их господства в новом мире. И сейчас одно из таких восхищения достойных животных, которое натравили на его, Уриила, человека, досадливо зарычало, просовывая башку сквозь мешающиеся заросли. Шипы не причиняли вреда костяной морде и жёсткой шерсти, но если короткая шея саула пролезала в проём, то широкие мускулистые плечи заклинили.
- Смотри. Саул, - безмятежно сообщил Уриил, зная, что в его присутствии и тем паче после ментального контакта его подопечный не испытает страха. Зверь, на которого он указал рукой, как раз скрёбся когтями о края проёма, протискивая суставчатые пальцы, а за ними - длинные голые лапы. Все шесть конечностей саула свободно поворачивались в суставах в любых направлениях, что позволяло им стремительно передвигаться, не срываясь, по практически отвесным стенам, используя мельчайшие выступы. Пожалуй, ни одно другое существо не освоило вертикальный мир города так, как саул. К тому же он был гибок, как кошка, и, прижав локти к бокам, успешно протискивался, почти ползком, к намеченной цели.
...Рука архангела действительно просто показывала на саула. Направляющего жеста, как некоторым слабым менталистам, ему не требовалось, чтобы дотянуться до сознания зверя и избавить его от навязанной чужой воли. Вставший на ноги, подобравшийся и сгорбившийся хищник тут же прижал к холке длинные острые уши и заскулил, словно извиняясь или жалуясь на причинённое ему зло. А затем одним плавным, изящным движением - мускулистое тело саула перетекало, как ртуть - он оказался перед архангелом, пытаясь уткнуться мордой ему под мышку. Уриил почесал тварь между ушей, как гигантскую лошадь. Он всегда любил всяческое зверьё, когда бы ни являлся на землю. И сам охотно принимал звериный облик, особенно имея дело с евангелистами, которых не стоило отвлекать от важной работы человеческим присутствием.
- Это самка, - доморощенный укротитель увлечённо делился теоретическими познаниями, усвоенными перед прибытием в этот мир. - У самцов более густая грива... Животные всегда тянутся к свету. Зачастую их души более чисты, чем у многих людей. Её потревожили в её же доме, и, конечно, теперь она не хочет уходить. Но мы её не прокормим, - усмехнулся Уриил. - И ночью ей придётся выйти на охоту.
