Ночь. Улица. Фонарь. Аптека недалеко от школы. Презервативы для сладкой ночи. Грандиозный облом на пороге спальни Роуг. Разочарование, страдания, боль, унижения…
- Да пошло оно все к чертям, - раздраженно пнул дверь Гамбит, как будто это она была виновата во всех его бедах за сегодня. Еще ведь за обедом язык себе обжег кофе, спагетти оказались чересчур острыми, а суп оказался на новых джинсах. Черт, черт, черт, что же за день-то такой!
Почему во всем виноват Реми ЛеБо? Милый, в общем-то, парень, наглый – с кем не бывает, но симпатичный, местами даже красивый. Но никто его не любит, не приласкает, не пустит переночевать холодной ночью, хотя за окном лето, тепло, в общем-то. А вот Гамбит, способный преобразовывать энергию по собственной прихоти, мерз практически круглый год. А греть его никто не хотел, вот печаль-то.
И вместо того, чтобы удариться в депрессию, залить липкими, как позавчерашний бульон, слезами пол, подушку и кровать, Реми скинул одежду и, обернув полотенце вокруг бедер, направился в душ.
О да, запретный плод сладок, особенно, когда это не общий душ для студентов, где кто-то забывает шампунь или мочалку, а ванная для преподавателей. Где всегда пахнет почему-то хвоей и бассейном. Ну, стерильностью, в общем. Там точно никто не оставит расческу с кучей волос, мать вашу, прекратите забывать свои личные вещи в общей ванной!
Но горячая вода утихомирила пыл, Реми расслабился, полностью погрузившись в негу и блаженство. Оперившись руками в стенку душа, он закрыл глаза и погрузился в свои мысли, не особо веселые, конечно, но для убивания времени вполне подходящие.  Приятные, но бессмысленные, в общем-то, размышления постепенно отправили на задний план неудачный день, и Гамбит понял через некоторое время, что спокоен. Что готов отправиться в кровать, и пусть там несколько прохладно, уснуть он сможет. Это будет не самый приятный сон, но он справится, мальчик вырос, и только кроваво-красные глаза не изменились.
Выключив воду, Реми выпрямился. Тряхнул мокрыми волосам, откидывая их назад, и обернулся. И, мягко говоря, охренел с того, что он тут. Собственно, не один.
- А я думал, что большой шест идет как компенсация... Оказывается, я ошибался.
Сначала на голос полетело мыло, благо, слабо заряжено от шока. Несколько секунд Реми понять не мог, что это, собственно говоря, было. Или все же кто? Определенно кто, так как фраза была сказана кем-то. Ну, не послышалось ведь, правильно? И синяя вспышка была какая-то.
Только потом до расслабленного горячей водичкой мозга дошла: Курт. Но какого черта тут, в ванной, и эта фраза…
Реми опустил взгляд вниз и шумно втянул в себя воздух. Какая-то несколько неожиданная реакция на какую-то фразу. Дико пошлую, спонтанную, но все же. Укутавшись в полотенце, Гамбит вышел из ванной и направился по коридору налево, к спальням.
- Курт, мать твою, какого ж хера! – он выпалил это, от злости выбив дверь ногой, отчего полотенце, и так державшееся на честном слове, грустной кучкой опало на пол. Ну и черт с ним, чего Змей там не видел, спрашивается?

Нельзя сказать, что они с Куртом были врагами. Да и друзьями их тоже можно было назвать с большой такой натяжкой. Виделись они редко, Гамбит чаще ухлестывал за девушками, нежели обращал внимание на Ночного Змея, хотя тот, в свою очередь, тем же и отвечал. Все стабильно, простенько, со вкусом и без напрягов. Оно и дальше бы так шло, если бы кое-кому не приспичило в полночь в душ сходить. И это точно не Гамбит, ведь он первым туда пришел! А, значит, ванная принадлежала ему, со всеми потрохами: крючочками, полотенчиками…
- Твою мать, полотенце, - Реми выговорил это сквозь зубы, даже прошипел, не заботясь особо о том, услышит ли Курт или нет. Мозг шулера, скорее, работал над тем, как выйти из такой неловкой ситуации победителем, а не стыдливо уносить свою задницу в свою же спальню, где холодно и неуютно. Холодно, хм, на этом можно отлично отыграться.
Стараясь как можно меньше обращать внимания на собственную наготу, Гамбит сделал шаг вперед, небрежно захлопнул дверь ножкой – а то понабегут еще какие эксгибиционисты-любители, и будет тут дружеская попойка, а не приватные разговоры под луной. Ему как-то собственной обнаженной тушки хватало в поле зрения.
- А ты-то чего лыбишься, вуайерист хвостатый? – когда надо было, Реми бывал очень умным, начитанным, знал много непонятных слов, выговорить которые было сложно, зато эффект они производили куда более сильный, нежели обычные ругательства, которые и так на каждом шагу услышать можно. А тут вон, пробежит кто мимо, краем уха словит фразу, да и пополнит себе словарный запас. Ну, не прелесть ли он? Еще какая прелесть, особенно сзади.
Пока вумные словечки ручейком лились с изогнутых в усмешке губ, Реми успел удобно устроиться на чужой кроватке и захватить в плен одеялко. На то причины были две: холодно все же после душа шляться неизвестно где, простудится еще, бедняжечка. Ну, а вторая, это, конечно же, досадить хозяину комнаты, наглому хвостатому синему… Негодяю.
- Отчего же не люблю? Комплименты это всегда приятно, - о, только б от таких комплиментов не подогреть воздух во всей комнате на пару градусов. Наглый демон не вызывал желания двинуть в челюсть, и это было странно. Напрягало это, заставляло расслабленный мозг думать, а было лень, лень и еще раз лень.
Поэтому Реми нашел выход: ухмылка стала шире, одеялко было отпущено из плена. А он растянулся на кровати Курта во весь свой рост, надеясь, что все же сумеет свалить после того, как ванная терпения хозяина комнаты переполнится и затопит соседей.
- Ты что, не рад мне, милый? А придется. Я сегодня ночую у тебя, - давай же, Курт, купись на этот блеф.
Потому что на другой расклад стратегии не было пока что.

Определенно, он просчитался. Еще до того, как на горизонте появился Курт, который, по сути, был жертвой обстоятельств. Вот за каким понесло Гамбита в ванную именно в эту ночь? Ведь он устал, как собака, и был зол, аки черт. Ну, лег бы спатеньки немытым, проспал бы ночь с чистой совестью, а утром бы пошел в душ. Дада, в тот самый. И, вполне вероятно, встретил бы там девочек, которые бы бурно, шумно и весело отреагировали на его появление. Обычное, в общем-то, дело: девушки довольны вниманием, а Реми – прекрасным полом и видом на него.
Ну вот не стерпел, поперся, даже сонливость с себя стряхнул с последними каплями влаги. А теперь он лежит на чужой кровати. В чужой спальне. С чужим, в общем-то, чело…Демоном. И абсолютно не представляет, как вести себя в ситуации, отличной от той, что он продумал. По задумке Реми, Курт должен был назвать его гомосеком и выпинать из комнаты, придав при этом ускорения. С кем не бывает, все равно уже давно перевалило за полночь, и все особо впечатлительные особы сладко спят в своих кроватках. Он бы выругался для приличия, но тихо, чтобы никого не разбудить, и поплелся бы к себе, рухнул бы на кровать и не выползал оттуда до полудня. Идеальное преступление, не правда ли?

Но нет же, адреналина в заднице не достает, надо играть, надо победить. Но о какой победе идет речь, если продумана только одна стратегия, а их может быть в разы больше. Тут все зависит от того, с кем ты играешь. А он играл с демоном. По ходу, до Реми не сразу дошло, что Вагнер не настолько наивен. Но было уже поздно, слишком поздно вскакивать и бежать. Пришлось ждать реакции.
Поначалу все было тихо, мирно и спокойно. Вагнер заострил внимание на упавшем полотенце, и появился шанс рассмотреть его получше. Обычно Змей пребывал в постоянном движении: поверьте, на его фоне даже шило в заднице – меньшее зло. А посмотреть было на что. Одетый в одни только брюки, Курт выглядел одновременно притягательно и пугающе. Пугала, разумеется, короткая шерсть цвета индиго, покрывающая его тело, но под ней перекатывались мышцы, сопровождая каждое движение, и невозможно было не пялиться. Да-да, именно пялиться, нагло так.

Правда, когда Курт вернулся с полотенцем, Гамбит уставился в потолок, как будто там было нечто интересное нарисовано. Или выгравировано. Ну, вы поняли. Все, что угодно, лишь бы не выдать своего истинного интереса.
И пока Гамбит играл в недотрогу, Курт не терял времени даром. То, что он нагнулся над кроватью, приятно удивило Реми. Кончик хвоста, собственнически и интимно скользнувший от лодыжки к бедру, заставил напрячься. Фраза, последовавшая за всем этим, по идее, должна была вызвать волны паники. Потому что план был раскрыт. К слову, чего там долго думать-то, когда все примитивно, как у динозавра в каменном мозгу, но попытаться-то стоило. Не получилось, ну и ладно, будем думать дальше. Паниковать – это он всегда успеет.
- К слову, я совсем не этого хотел, - в этот момент пришлось заткнуться, так как губ коснулись чужие губы. Совсем чужие, но, кажется, Реми был не против. Он просто не думал, что у Курта губы будут мягкие, не думал, что вообще дело дойдет до поцелуя, пусть целовали его из принципа, дабы напугать, оттеснить. Но, очевидно, Ночной Змей плохо знал Гамбита. А тот, в свою очередь, не до конца еще узнал себя, так как поцелуй ему понравился. А мысли о близости с представителями своего пола еще ни разу не приходили в голову. До сегодняшнего дня, до того момента, как лицо Вагнера – нечеловеческое вот ни разу, оказалось так близко. И Реми не сдрейфил, не испугался. И не пожалел.
Но все хорошее заканчивается, а они чересчур увлеклись. Сам того не замечал, Гамбит упустил тот момент, когда язык скользнул в чужой рот, и только  острые зубки немного отрезвили, и он уперся ладонями в чужие плечи.
Говорить что-то? Для слабаков! Чуть отдышавшись, Гамбит все же повернулся к Курту, посмотрел в глаза, чуть улыбнулся. Он дал понять, что проиграл, но быстро сдаваться не собирался. Если он намеревался остаться тут ночевать, то пусть уж лучше его отсюда вышвырнут самым вульгарным образом. Но ножками – не уйдет, и думать забудь, Вагнер.
Не за теми в душе подглядываешь.

Поцелуй – пустяк, казалось бы. Что может быть проще, банальнее. Разве может он привести к чему-то большему? Разве касания губ, языка, случайное соприкосновение зубами – разве эти незамысловатые действия способны резко переменить свои взгляды? Повернуть их с севера на юг или наоборот – как из стрелочек там голубенькая?
О, да. Именно так Реми и поступил, отвечая на поцелуй Курта и мысленно посылая всех девушек к чертовой матери. С ними так сложно, а с Вагнером так просто. Случайность, простая случайность. Взгляды. Прикосновение. Поцелуй. Ток по всему телу. Почти признание? До него далеко, но к Шельме Реми больше не хотел вламываться посреди ночи. Его вполне устраивала аскетичная кровать Вагнера.
Стоп. Аскеты. Односпальная кровать. Он же священник, - взвыл про себя Гамбит, в то же время особо не препятствуя тому, что Змей уселся сверху. Ситуация давно уже вышла из-под контроля, и что оставалось? Правильно: расслабиться и получать удовольствие.
Ведь очень необычно, когда руку отводит в сторону не чужая рука, а чужой хвост. Хвост, мать его. А в голове уже сложился как минимум десяток идей касательно того, как еще можно приспособить этот самый  хвост. Температура в комнате поднялась еще на один градус. А Курт, кажется, знал, что делать дальше. Именно поэтому Гамбит не стал протестовать, ведь опыта с мужчинами у него не было, а опростоволоситься не хотелось. Он же всегда такой мачо мэн, и даже когда чужие – руки? – исследовали его тело, он лишь кривил в усмешке губы и смотрел Вагнеру в глаза. Кривил – от удовольствия, от этого щекочущего чувства, предшествующего возбуждению.  В глаза – потому что доверял. Доверял тому, кого едва знал, тому, с кем, кажется, его свела сама Судьба. Ей нравятся такие игры? Гамбит тоже против не был, и расслаблялся, несмотря на то, что от когтей оставались царапины. Пусть так, пусть с ним делают все, что угодно. Лишь бы горячая волна, накрывающая его с головой, поскорее схлынула, поскорее нашла бы выход.
В касании губ раскрытой руки было что-то интимное, и Реми закусил губу. Никогда прежде он не был снизу, да, впрочем, с мужчиной он тоже до этой ночи никогда не оставался наедине. Абсолютно голым. С незнакомым, в общем-то, мужчиной. Курт вел себя необычно, но, поди разбери, как нужно вести себя с любовником, а как не нужно. Ощущения приятные? Очень. Поза удобная? О да. А то, что они одного пола – я вас умоляю, разве ж это проблема?
И снова лицо Вагнера  опасной близости, и он что-то говорит, но смысл доходит плохо, как будто уши заткнули ватой. И Гамбит просто улыбался, как идиот, не влюбленный, пока что, но как минимум коварно соблазненный. Ведь не хотелось прерывать спектакль. Хотя, первые пять минут была мысль выбежать из комнаты, повязав простыню на манер тоги, с воплями: «Ах ты ж, сучка бисексуальная». Это было бы весело и как раз в духе Реми. Но любопытство все же победило, и он остался. И он не сопротивлялся и старался отвечать взаимностью как минимум в поцелуях. А они были приятными, клыки же добавляли пикантности, особенно если их осторожно обвести языком, когда первая волны отхлынет. Когда просто впиваешься в чужой рот, готовый выпить партнера до дна. Вспышка – но, кажется, что  это длится дольше, много дольше.
Забывшись, Реми не сразу просек, что  ловкие пальцы изучают его тело. Хотел было дернуться, но не получилось, не захотел портить идиллию. Однако же, он с замиранием сердца ждал, когда коготь заденет особо чувствительное место, ждал момента, когда можно слегка прогнуться навстречу партнеру и тихо выдохнуть в губы. Показать, что да, именно здесь. Чуть позже, если они продолжат свои игры, Реми намекнет, что касание губ только усилит реакцию тела. Мозг – о чем вы, кто это вообще такой? Он с нокауте еще с первого поцелуя. Не выдержал, бедняжечка.
Гамбит совсем не хотел думать о царапинах по всему телу, он хотел только продолжения банкета. Требовал, откликаясь телом на прикосновения рук и губ, и замирая в ожидании новой ласки.
Он-то думал, что они остановятся на ласках, что потом изучит тело Курта, языком обведет замысловатые узоры. Но все мысли полетели к чертям собачьим, когда чужая рука сомкнулась у основания члена. Мысли разом выпорхнули из головы, как птички, засидевшиеся в клетке, и не поцелуй его Вагнер вовремя, весь этаж бы узнал о том,  что творится в комнате священника. Подумать только. А так – только сдавленный стон и скомканная в кулаке простынь.
Реми хотел восстановить дыхание, но попытки были тщетны. Он – осознанно или не очень, впился в губы Курта, приподнимаясь на локте и обхватывая его затылок, чтобы он никуда не делся. Чтобы он не останавливался. Гамбит хотел сказать что-то, но в горле пересохло, да и к чему тут слова? Эта парочка влипла серьезно и надолго. Вмазались, заторчали друг от друга. А так как Змей продолжал сидеть на нем, Реми не мог не обратить внимания на то, что тело партнера тоже реагирует.
На него, на Реми ЛеБо, Гамбита, дамского угодника, который, кажется, в сторону девушек не посмотрит даже. И из спальни Курта добровольно не выйдет.